Профессор Андрей Борисович Зубов, прежде чем обрести благодаря своему увольнению из МГИМО всероссийское и даже некоторое международное признание в качестве авторитетного историка, был известен коллегам-учёным в основном как теолог и православный активист. В этой ипостаси он замечательно вписывался в свою должность ординарного профессора Российского православного института Св. Иоанна Богослова, наверняка внося неоценимый вклад в дело отечественного богословия.
По совместительству мэтр обучал будущих дипломатов, а также занимался светскими историческими исследованиями. Правда, эта деятельность ему удавалась, как утверждают некоторые, чуть хуже богословской. В трудах профессора по истории (области знаний значительно менее увлекательной, конечно, и не требующей такой научной добросовестности, какой требует изучение Священного Писания) отдельные недоброжелательные критики-блохоискатели находили в немалых количествах фактические ошибки, а порой и передергивания исторических фактов. Впрочем, всё это, конечно, были не более чем глупые и смешные придирки к мелким неточностям, более чем извинительным для маститого ученого-богослова, так что упоминаю об этом факте исключительно для полноты картины.
Как бы там ни было, профессор Зубов в течение долгого времени читал никем не цензурированные лекции студентам МГИМО, а также высказывал невозбранно свои взгляды (порой довольно своеобразные) в печати. И ни разу не сталкивался в этой связи ни с какими сложностями или, упаси бог, репрессиями.
Без этой биографической справки читателю было бы трудно понять, почему у знающей публики вызвал немалое удивление скандал, возникший внезапно после публикации статьи профессора Зубова в «Ведомостях» (автор нехорошими словами разбранил там нынешнюю политику России относительно Украины, а особливо – Крыма). Скандал развивался причудливо: профессора сначала якобы уволили из МГИМО; потом разъяснилось, что не уволили; затем оказалось, что все-таки уволили, причем по собственному желанию профессора; но тут же и восстановили обратно, поскольку его, как члена местной избирательной комиссии, по закону уволить ниоткуда нельзя.
Само собой, увольнение профессора было воспринято либеральной общественностью как еще одна веха в наступлении махровой реакции в стране и соответствующим образом гневно осуждено. К сожалению, либеральная общественность при этом деликатно не упомянула о некоторых сопутствующих обстоятельствах. Вот о них-то я и хочу рассказать любопытствующим друзьям.
Тонкость тут в том, что на самом деле профессора Зубова никто и никогда не ущемлял и не ущемляет в его неотъемлемом праве высказывать какие угодно взгляды в каких угодно газетах – хоть тебе чопорных «Ведомостях», хоть игривой «СПИД-ИНФО». Единственное, чего его, а равно и любого другого преподавателя этого вуза, просят не делать – это не подписывать статьи с выражением своего сугубо личного мнения титулом «профессор МГИМО». По очень простой причине: МГИМО входит в систему российского МИДа, и любой материал такого рода автоматически воспринимается в мире как мнение, существующее внутри МИДа.
Профессору Зубову при этом никто не запрещает подписываться просто как «профессор Зубов», а также добавлять «профессор Российского православного… и т.д.». По какой-то загадочной причине, однако, подписываться титулом «профессор МГИМО» нравится ему больше. Хотя, казалось бы, что может быть выше и богоугоднее, чем профессорский чин в богоугодном заведении, правда же?
Конечно же, как вам немедленно объяснит любой подлинный либерал, такие ограничения – типичное проявление путинской махровой реакции. Совсем другое дело – свободный мир. Вот в США, к примеру, всё обстоит совсем иначе: там все профессора непрерывно политику партии критикуют, и никому за это ничего не бывает.
Правда, если вы попросите носителя либеральных ценностей привести вам хоть один, ну один-единственный пример того, как какой-нибудь автор в авторитетной американской газете нес бы по кочкам политику республиканской партии США и подписывался при этом профессором Йеля или Гарварда, то искомого примера вы, представьте себе, не получите. Потому что такого не бывает.
Сторонник общечеловеческого подхода, возможно, тут назидательно спросит: а как же всемирно известный профессор Ноам Чомски, который уже много лет резко и публично выступает против политики Америки в самых разных областях?
Если услышите такой вопрос – объясните общечеловеку, что Чомски много лет преподает в Massachusetts Institute of Technology (MIT). А этот самый MIT – университет, не являющийся кузницей кадров никакой партии и вообще сугубо технический, ввиду чего туда совершенно не рвутся поступать ни мечтающие о политике молодые республиканцы (как университеты, указанные выше), ни молодые демократы (а эти идут в свои школы – Стэнфорд, Принстон и т.п.).
Впрочем, Ноам Чомски уже давно запросто может подписываться только своим именем, а MIT всегда очень приветствует, когда к этому имени добавляется профессорский титул. Потому что Чомски – это, извините за выражение, бренд, к которому вуз только рад присоседиться. В отличие от случая с Зубовым, где все наоборот: тут автор к своей фамилии добавляет слово «МГИМО», чтобы статья приобрела солидность.
Андрею Борисовичу, словом, очень нравится получать плюсы от своего титула и делать вид, что никаких обязательств при этом не возникает.
Или кто-то думает, будто профессор Зубов, много лет проработав в МГИМО, так и не узнал, что это накладывает на него некоторые ограничения? Даже не догадывался, что ставя подпись «профессор МГИМО» именно под этой статьей, опубликованной именно в этот момент и именно в этой газете, он грубо нарушает корпоративную этику и подставляет свой университет? Неужели кто-то правда так думает?
Увы, если вспомнить эти детали (а я их изложил совсем коротко), то получается печалька: история преследования мужественного свободолюбивого историка кровавым режимом превращается в сеанс грандиозной саморекламы. Причем профессор Зубов, публикуя статью, прекрасно знал, что имеет на ближайшие месяцы иммунитет от увольнения (у особо циничных наблюдателей даже поневоле закрадывается подозрение, что только ради этого он и решил ранее принять участие в таком довольно скучном мероприятии, как работа в местной избирательной комиссии).
Впрочем, если вспомнить о богоугодной ипостаси профессора, то его чудесное восстановление на службе вопреки проискам филистимлян нашего времени во главе с Голиафом Лавровым гораздо логичнее, конечно, приписать непосредственно божественному вмешательству.