К 15-летию трагедии в Беслане предвидится появление очередной порции воспоминаний и размышлений. Думаю, должна отметиться новой публикацией и автор «Новой газеты» Елена Костюченко с любимой своей темой — «О матерях Беслана и преступном заговоре путинских силовиков».
Получилось так, что материалы этой журналистки о Беслане отчасти повлияли и на мою жизнь. Правда, не совсем тем способом, который, возможно, предполагался при их написании и публикации. Если у меня за последние пятнадцать лет и возникали иногда мимолетные сомнения на тему того, правильную ли сторону я занимаю в профессии, то тут как раз появлялась очередная статья Костюченко — и прекрасно ставила мне мозги на место: смотри, вот с кем ты мог бы оказаться в одной компании, если бы сделал неверный выбор! В этом смысле я ей благодарен и даже, можно сказать, отчасти обязан.
Как-то я задумался: с кем можно сравнить Елену Костюченко? И мне неожиданно вспомнился Григорий Грабовой — знатный аферист, который много чем отметился в веселые 1990-е и 2000-е годы (подробнее о нём можно почитать в Википедии, если интересно). Больше всего он запомнился тем, что предлагал людям воскрешать их умерших родных.
Принципиальное (для меня) отличие Грабового от всех прочих бесчисленных мошенников и сумасшедших того периода заключалось в том, с каким невероятным цинизмом он бил в умело определённую им самую больную точку, какая только существует у любого из нас, лишающую нас способности мыслить разумно — невыносимую боль от потери близкого человека.
Люди сначала несли ему деньги, а потом устраивали выступления в его защиту от «так называемых учёных» и требовали его освободить, как «жертву режима».
Потому что он был единственным, кто им пообещал совершить чудо. Он точно знал, кому и когда это чудо надо обещать — людям, которые раздавлены горем и оттого беззащитны.
Кстати, Грабовой и в истории с Бесланом отметился — там он тоже обещал родителям вернуть их погибших детей. Кажется, объяснив потом, что его не так поняли. Или что трюк не удался из-за того, что граждане проявили пагубное маловерие и усомнились в его таланте? Не оживил, в общем.
Для меня, с учетом присутствующей во мне изрядной доли осетинской крови, история Беслана, возможно, значит чуть больше, чем для многих других людей, которых она тоже не коснулась напрямую. Это – на всякий случай, для понимания.
Елена Костюченко, напротив, никого в Беслане оживлять не обещала. Кроме того, в отличие от Грабового, у которого жажда обожания со стороны окружающих отлично сочеталась с любовью к денежным знакам, она ни в чем таком вроде бы замечена не была; скорее, даже наоборот.
Но зато этих двоих объединяет другое, главное: полное отсутствие каких-либо ограничений и моральных тормозов, когда речь идет о достижении поставленных целей.
Цели Грабового, как я их вижу, описаны выше: зарабатывать много денег и быть объектом поклонения. Наверное, у него можно найти признаки акцентуации личности, однако он вовсе не кажется мне сумасшедшим.
Костюченко, на мой взгляд, в гораздо меньшей степени двигает жажда признания, а уж стремления к наживе у неё точно нет. Она — типичный фанатик, всеми поступками которого управляет, говоря языком психиатров, существующая в её сознании «сверхценная идея». В защиту такого человека обычно говорят, что он действует бескорыстно, исключительно во имя своих убеждений. И это вполне может быть правдой; просто надо отдавать себе отчет в том, что общепринятые нравственные ограничения у такого человека отсутствуют.
В голове Елены Костюченко существует ясная модель: в гибели осетинских детей виноват Путин, который, лично или через своих палачей, отдал приказ обстреливать школу, в чем не было никакой необходимости; да и сам теракт в Беслане тем или иным образом организовали чекисты. Все, кто в этой модели сомневается — или наивные глупцы, жертвы путинской пропаганды, или сами путинские прислужники.
Большая часть родственников убитых детей (а также и убитых взрослых, которые в Беслане тоже были, напомню) в результате с Костюченко отказались иметь дело. Ей остались верны только женщины из организации «Голос Беслана» во главе с Эллой Кесаевой, у которой в захваченной школе была дочь (выжила, но получила ранения) и двое племянников (оба погибли). Эта несчастная женщина оказалась, как ни дико это звучит, дважды жертвой. Сначала на её родных напали дикие фанатики-террористы, готовые ради высокой идеи убивать детей. А потом ей не позволили вернуться к нормальной жизни, насколько это было возможно, другие фанатики.
Григорий Грабовой приходил к потрясенным горем людям и садистски использовал их горе в своих целях, рассказывая, что может сотворить чудо и вернуть им умерших. Елена Костюченко пришла к потрясенным горем людям и в течение многих лет садистски использует их в своих целях, расковыривая их страшную рану (не дай бог — зарастёт и покроется хоть какой-то корочкой! не дай бог — боль хоть немного утихнет!) и внушая им, что их единственная миссия на остаток жизни — раскрыть ту высшую правду о смерти их близких, которую от них скрывают все вокруг.
Бессмысленно рассказывать Грабовому и Костюченко, что существуют границы, переходить которые просто нельзя. Что значит — нельзя? Это кому – нельзя? Это мне – нельзя? Да вы просто не понимаете, кому вы это говорите!
А если я — автор уникального «кристаллического модуля», снижающего силу ядерного взрыва, доктор наук и академик разных академий, если я силой мысли удержал на орбите два спутника, которые должны были упасть на Землю, если я способен воскрешать мертвых и являюсь новым воплощением Христа?
А если я — бесстрашный борец за правду, если цель моя самая преблагородная, если я точно знаю, что все вокруг – агенты преступного режима, что все врут и подличают, и только мне, а также, так и быть, еще узкому кругу единомышленников, страшно далеких от народа (люди знающие прочли тут цитату, конечно) ведома истина, по сравнению с которой всё прочее — тлен и ничтожество?
Нет, ну, для граждан такого масштаба, конечно, есть иной нравственный закон, отличный от того, что существует для людишек подлых...
В общем, ждем новых публикаций Елены Костюченко. А то, действительно, вдруг кто-то из родных попробует преодолеть психическую травму и какую-никакую нормальную жизнь построить... это ж какую услугу он тем самым окажет проклятому Путину...
Грабовой вот, слава богу, утих. Впрочем, в прошлом году он добился-таки, впервые за всё время своей деятельности, некоторого успеха. Правда, не в воскрешении, но все же в области, отчасти с этой темой связанной – а именно, в области реабилитации.
Вы, возможно, пропустили это событие, но самый гуманный в мире ЕСПЧ в прошлом году вынес решение, в соответствии с которым Григория Грабового в варварской России осудили за его деятельность по воскрешению и прочим платным услугам населению незаконно. Так что теперь он не только свободный человек, но даже и официально никогда не судимый. И имеет, так надо понимать, полное право возобновить свою садистскую чудотворческую деятельность. И тогда мы о нем непременно еще услышим. Но, наверное, это случится еще нескоро.
А вот новые разоблачения от Елены Костюченко, полагаю, мы прочтем уже в ближайшие дни.
