На смерть Жванецкого. Пост впервые опубликован в этом блоге два года назад

Вокруг каких смертей объединяется нация?

Заранее предупреждаю, что кому-то этот пост может показаться несколько циничным. Этих граждан прошу не утруждать себя попусту негодующими комментами; не нравится — не читайте.

Вот о чем я тут задумался на досуге (или, точнее, во время очередного перелета). В любой нации есть (вернее, должны быть) личности, к которым в массе своей одинаково относятся все — без различия пола, возраста, а также образования и социального положения. То есть: токари, брокеры, фермеры, манагеры, врачи, дезигнеры, пауперы, миллиардеры...

Не обязательно, чтобы все эти люди таких персонажей одинаково и непрерывно любили и почитали — но когда такой персонаж умирает, то это всеми, кроме совсем уж маргиналов, воспринимается как не просто потеря, а почти личное горе. Такие смерти относятся к числу тех очень редких моментов, когда мы чувствуем себя одной нацией. 

Пожалуй, последней смертью из этого ряда в России была смерть Высоцкого. Которого, возможно, многие поостерегутся называть «великим» — но который, тем не менее, был уникально «своим» для неимоверно разных разных людей. 

Лично я впервые по-настоящему ощутил смысл слов «ушла эпоха» в тот день, когда умер Святослав Рихтер. Я тогда поехал ночью на Бронную, положил цветы к его дому. Помню, как всю дорогу туда и обратно слушал в машине великую запись «Хорошо темперированного клавира» (переписанную, как сейчас помню, на кассету с двух виниловых дисков «Мелодии») и испытывал странное, не знакомое до того чувство — что с этого момента жизнь переменилась безвозвратно. Не моя личная жизнь, а жизнь вообще. Вот была одна жизнь, в которой рядом с тобой жил гений, и ты его даже иногда видел живьем, и даже слушал живьем. А теперь будет какая-то другая, в которой Рихтера не будет. Но это было мое личное переживание.

Как и недавние смерти Кобзона, или Караченцова — просто примеры свежие; а можно назвать десятки и сотни других имен. Печально, что умер Караченцов? Конечно же, да. Стала она для меня личной трагедией? Конечно, нет. Не объединили нацию смерти Ростроповича, Солженицына, Плисецкой...

Есть только один человек, которому — еще раз предупреждаю, что этот пост не всем понравится — жить осталось, увы, не очень долго. И смерть которого станет личной трагедией (как минимум — драмой) практически для всех жителей моей страны, а также для очень многих ее бывших жителей. Это Михаил Жванецкий.

Кстати, его смерть станет в определенном смысле лакмусовой бумажкой. Предсказываю, что непременно найдутся люди, которым не хватит чувства меры, достоинства и просто элементарного приличия, чтобы хоть в этот момент удержаться от обсуждения политики и преступлений кровавого режима. Впрочем... если ошибусь, буду только рад.