Вчерашний концерт Российского национального оркестра - очередной повод порассуждать на излюбленную тему о том, что публика стала невероятно всеядной. Самый халтурно поставленный и сыгранный спектакль, самый невыразительный концерт получат свою долю аплодисментов и даже крики "Браво!". Проблема не в том, что хлопают плохому или среднему исполнению - проблема в том, что плохому, среднему и прекрасному исполнению хлопают ОДИНАКОВО.

Играли вчера три вещи Сен-Санса, всеми дирижировал Плетнев. Сначала - не самый известный "Танец смерти", где оркестр звучал слаженно (хотя, на мой вкус, вяловато). Потом - 3-й скрипичный концерт с очень известной 3-й частью, с совершенно невыразительным (опять-таки, на мой вкус) солистом Милюковым. Отчего, в таком случае, было не дать сыграть концерт, например, собственной первой скрипке - прекрасному Алексею Бруни, которого вполне заменяет в роли концертмейстера Татьяна Поршнева? Загадка.
А во втором отделении дали замечательную и мало кому известную Вторую симфонию, с чудесным пиано в третьей части и абсолютно непривычной для Сен-Санса искристой четвертой - тут и Россини вспомнился, и Мендельсон.

Мне кажется, что нормальная публика должна была от души похлопать первому номеру, вежливо - второму, и устроить овацию третьему. А в реальности одинаково приветствовали все три.

И где у артиста стимул играть лучше?

Мы - те, кто сидит в зале - не меньше повинны в падении уровня исполнительства, чем сами исполнители.